Не видно ни зги, значение фразеологизма
rss

Twitter Delicious Facebook Digg Stumbleupon Favorites

Какой зги не видно?

Выражение ни зги не видно (видать) 'абсолютно ничего не видно, очень темно' - одна из cамых больших этимологических загадок русской фразеологии и лексики. Естественно поэтому, что эта загадка уже давно привлекла внимание историков русского языка". Со времен А. С. Шишкова, задумавшегося над смыслом этой чисто русской идиомы и поставившем вопрос о ее происхождении, исследователи собрали на нее довольно большое "досье". Вопрос" однако, так до сих пор остается без определенного ответа.

Не мог обойти и этот - как и многие другие - вопрос своим вниманием и петербургский этимолог проф. Ю. В. Откупщиков. Со свойственной ему осторожностью и здравым скепсисом он, однако, воздержался от собственного ответа, предоставив дискуссионную трибуну одному из завзятых любителей российской словесности, увлеченному этимологическими изысканиями, - инженеру по специальности и филологу по призванию Г. И. Магнеру. 26 февраля 1975 г. на этимологическом семинаре Ю. В. Откупщикова Г. И. Магнер сделал доклад о выражении ни зги не видно, историей которого он усиленно занимался многие годы. Обстоятельно изложив известные ему этимологические толкования слова зга в этом выражении, он выдвинул свою собственную гипотезу, где это слово расшифровывается на основе значения 'хлыст' (т. е. то, чем стегают коня). Эта гипотеза обсуждалась членами семинара долго и горячо. Когда этимологические страсти были уже раскалены до предела, а золотой середины или хотя бы диалектического компромисса между спорящими уже стало не видно, как и пресловутой фразеологической зги, все участники семинара захотели выслушать решение третейского судьи - руководителя семинара. В процессе дискуссии Юрий Владимирович в основном молчал, время от времени лишь подбрасывая остросюжетные реплики-вопросы дискутерам. Теперь же он подвел итог.

"Г. И.Магнер очень метко подметил уязвимые места в интерпретации своих предшественников, - сказал он. - Но и его оригинальная гипотеза так же не может быть признана окончательной и единственно верной. Из-за этого, однако, ни докладчику, ни его оппонентам не следует расстраиваться: в этимологии такое бывает. Более того: даже - должно быть, иначе мы, языковеды, присвоили бы себе право на непогрешимость, которое противоречит духу науки. Нужно продолжать накапливать конкретные факты и искать убедительные аргументы, чтобы выбрать самую вероятную гипотезу".

Признаюсь, что меня, как и других участников этой дискуссии, столь "уклончивый" ответ Юрия Владимировича от оценки разночтений оборота ни зги не видно несколько разочаровал. Многие из нас уже настолько поверили в алгебрически беспощадную логику его историко-этимологического метода, основанного на формальной и семантической моделируемости языковых единиц, что были убеждены в том, что, подведя итоги дискуссии, наш Учитель все-таки сам расшифрует загадочную русскую згу. Но теперь, четверть века спустя после обсуждения доклада Г. И. Магнера (к сожалению, до сих пор не опубликованного), такой ответ кажется и единственно оправданным, и единственно возможным. Как бы ни хотелось после многих поисков (филологических или жизненных) признать верным и "правильным" один-единственный вариант, абсолютной гарантии его истинности, увы, все-таки не существует. Во всяком случае - до тех пор, пока зтот вариант не будет во всей полноте сопоставлен с другими возможными истолкованиями, ненадежность которых станет так или иначе очевидной.

Как же на современном этапе русской исторической фразеологии выглядят истолкования идиомы ни зги не видно.

Пожалуй, из множества этимологических расшифровок наиболее традиционным и популярным является объяснение згиотдр.-рус. сьтьга "тропа; дорога, путь', в котором после падения редуцированных ъиь выпал звук m, а звук с перед г озвончился в з. Сущ. зга, сьтьга (общеслав. *stbga) вышли из употребления и остались лишь в составе оборота ни зги. В литературном языке сохранилось однокоренное с ними существительное стезя (книжн.), а в народной речи - слова стега и стёжка 'небольшая дорога', 'тропинка'. Буквальный смысл выражения при такой интерпретации - 'так темно, что не видно даже дороги, тропы'. Этого истолкования придерживается, пожалуй, большинство историков языка и "примкнувших к ним популяризаторов (Преображенский 1,246; Соболевский - см. 3 1903, 5; Абакумов 1936, 60; Альперин 1956, 17; Ковалевская 1968, 19-20; Фасмер И, 88-89; Вартаньян 1973, 166; КобяксІ 1977,11-12; КЭФ, 1979, № 5, 89; Бахарев 1981, 56; Бухарева 198" 11; Шанский 1985,68; Опыт, 94; Черных 19931, 320). Возникновение оборота некоторые ученые (например: Бухарева 1985,11) ощ носят к XVII в.: "А старець Германъ дряхль добре и слепъ, не вт дитъ ни зги" (1636 г. - СРЯ XI-XVII вв.).

Эту традиционную версию пытаются подкрепить и паремиологическим материалом. Исследователи отмечают наличие этого оборота в составе пословиц - например: Слепой слепца водит, а оба зги не видят (XVIII в.) и Для того слепой плачет, что зги не видит. Известный немецкий фразеолог Р. Эккерт увидел ключ к разгадке этимологии выражения ни зги. По его мнению они свидетельствуют о корректности традиционной интерпретации зги как 'дорога; тропа'.

Действительно, слово зга и оборот ни зги не видеть уже с XVII в. фиксируются именно в составе русских пословиц, что свидетельствует об их древности и устойчивости в русском фольклоре. Материал такого рода можно расширить. Так, в паремиологическом своде, созданном участниками фразеологического семинара СПбГУ, отмечены следующие пословицы и их варианты:

Для того слеп плачет, что зги не видит (ППЗ, 25, XVIII ;Снегирев 1848,92; ДП 19871,106);

Для того слепой плачет, что ни зги не видит (ДП 1987 1, 140);

О том слепой и плачет, что ни зги не видит (Даль IV, 228);

О чем слеп плачет, что зги не видит (ППЗ, 60, 105, XXVII-XVIII вв.);

Слепец слепца водит - оба ни зги не видят (Даль IV, 229);

Слепец слепцу глаза не колет, а оба зги не видят (Снегирев1848,375);

Слепой слепого водит, оба зги не видят (ДП 1987 I, 334);

Слепой слепцу глаз колет, а сам зги не видит (Разумов 1957);

Тяжело ждать, как ни зги не видать (Даль 1, 202);

Любовь ни зги не видит (ППЗ, 173) и др.

Столь богатый материал свидетельствует, что наше выражение пришло в литературный язык из самых недр народной речи. И действительно, его издавна регистрируют в различных диалектных зонах, например, в пермских, рязанских и других говорах (Даль IV, 581; СРНГ 9,226). Ср. и такие его варианты, как перм., ряз. зги нет 'очень темно' (СРНГ 11,226), зге не видать 'то же' (Пек. обл., Холмск. р-н - КПОС); зги не слыхать (не помнить) 'абсолютно, совсем не слышно' (русские говоры Мордовии - СРГМ 2, 104); ворон, ни згибочки 'то же, что ни зги' (Ройз.Хаз.Сл., 229); арх. ни званьица не видно 'абсолютно ничего'(СРНГ 11,210) и т.п.

Подтверждают ли эти пословичные и поговорочные материалы традиционную версию?

Во многом, надо признаться, - подтверждают. Во-первых, для ее принятия нет никаких фонетических и словообразовательных противопоказаний, ибо переход *stbga в зга вполне закономерен. Укладываются в эту версию и ареальные факты, особенно восточнославянская структурно-семантическая "перекличка" зги и стеги: рус. диал. стеги не видать - бел. сьцегі ня відна - укр. Він такий, що й стежки не бачить 'о пьяном или глупом человеке'. Убедительными кажутся и данные древнерусских памятников письменности, которые приводит Р. Эккерт: ни стезя тут видя (1624 г.), и Очима малу стезю съ нуждею ощущая (ок. 1560 г.). Не противоречит, а, скорее, подтверждает это толкование и изосемантическая модель, которая представляет абсолютное отрицание лексемами со значением 'дорога, путь; тропа': среднеобск. ни путя 'нисколько, совсем', ряз. ни слединки (следьі) нет (нету) 'не видно дороги, наезженной колеи (обычно о дороге, занесенной снегом)'. Ср. сиб. страны не видать 'ничего не видать' (СФС, 181), арх. вороного коня в поле не видно 'очень темно' и т. п.

Однако традиционное толкование далеко не всем историкам русского языка кажется безупречным. Семантическую алогичность в нем, например, усматривали А. А. Потебня и Ф. П. Буслаев (на что, в частности, обратил внимание в своем докладе Г. И. Магнер). Этот скепсис в какой-то мере подтверждается и некоторыми языковыми фактами, не способствующими принятию традиционного сопряжения зги со стегой. Любопытно в этом отношении и записанное В. И. Далем диалектное выражение промотаться дозги 'полностью промотаться', где дозги - 'всё, дотла, до нитки, до пылинки'. Ведь если бы здесь зга имело рефлективное значение, связанное со стега, то подобное семантическое развитие было бы вряд ли возможно, ибо "промотаться до дороги" выглядит явным алогизмом.

Реакцией на традиционное, как известно, всегда является "антитрадиционное". И недостатка в таких версиях выражение ни зги не видно, действительно, не испытывает. Немало языковедов пытались высказать по его поводу оригинальные, но, к сожалению, никакими конкретными фактами не подтверждаемые этимологические расшифровки. К таковым, например, относится попытка Ф. Миклошича связать слово зга в этом выражении с грузинским zga 'дорога'; установление его предполагаемого родства с корнем guz- (ср. бел. гужь 'Oestus' - Зеленин 1903,5-9) или признание в качестве первичного значения для иего 'темень' (ср. на дворе зга згою, зафиксированного словарем В. И. Даля). Последнее толкование, между прочим, поддержал даже известный собиратель русской идиоматики М. И. Ми-хельсон, утверждавший, что зга в нашем выражении - это "темнота (ничего - для глаз), капля, искра" (Михельсон 19941,692). Как видим, здесь делается попытка "совмещения несовместимого": значение 'темнота' соединяется с его антиподом 'искра', причем в одном ряду с другим символом всего незначительного - 'капля'.

Как бы критически ни относиться к подобным толкованиям, и они имеют определенный резон. Так, в частности, представление о зге как 'капле' находит аналогию (пусть и достаточно приблизительную) с диал. не видеть ни крошки (Даль II, 663), входящим в состав более развёрнутых паремий, например, смол. Бельмы ложки, ня видють ни крошки (Добровольский 1894, 62). Алогичное сопряжение зги с 'теменью' тоже в какой-то степени можно обосновать. В русских диалектах имеется вариант оборота, основой которого является лексема мзга 'туман', 'сырая, промозглая повода', 'мелкий дождь', которая этимологически, ввдимо, связана с диал. морозга 'сырая погода' (Петлева 1973, 53): петерб., костр., яросл. мзги не видно 'ничего не видно' (СРНГ 18, 152). В \912 г., находясь в диалектологической экспедиции на Белое море, я записал контекст, не оставляющий сомнений в полной семантической тождественности этого варианта с литературным ни зги не видно: "Позавчери был пожир, дак с той стараны была ни мзги не видать. Мзга - эта воздуха округа, что видим перет глазами. Эта мзга называецца, В мбре не вйдна мзги, зделался туман". Ср; также у В. И. Даля мзгá 'гниль, цвиль, тля', мозга, мазга, мазка 'кровь', промзгнуть, сомжать и др.

Однако при первой же проверке конкретными языковыми фактами подобные аналогии все-таки не выдерживают испытания. Первичность значения 'темень' у слова зга, например, опровергается такими фактами достаточно убедительно (см. статью Бодрова в "Филологических записках", 1983, вып. V-VI, с. 9).

Таким образом, вышеприведенные опровержения традиционной интерпретации нашего оборота на этом фоне кажутся не настолько обоснованными, чтобы от нее отказываться. Вместе с тем некоторые "конкурентные" гипотезы не дают возможности принять ее как единственно возможную.

Одним из весьма серьезных контраргуметов против нее, как уже говорилось, является семантический критерий. Если зга - 'стезя, стежка', то выражение темно, зги не видать почти тавтологично и не отличается обычной для поговорок выразительностью и неожиданностью сопоставлений (гиперболичностью). Было бы странно поэтому, если бы столь бледное по образу выражение сохранялось народной речью и после утраты своего этимологическогазначения. Отсюда - попытка сближения слова зга с обл. (ряз.)згинка 'искорка', 'крошка' (см.: Преображенский 1,246 - это слово приведено в неверной форме сгика) и обл. пазгать, образованным с помощью префикса па-от глагола згатъ. Слово зга связывается с одним из значений глагола пазгать - 'сильно, ярко гореть, пылать'.

Кроме этого значения глагол пазгать имеет еще три других: 'расти скоро, вдруг, не по летам' (откуда пазгала - 'верзила, рослый парень'); 'драть, сдирать'; 'сечь, наказывать'. В последнем значении он близок к глаголам стегать и стебать 'хлестать, сечь в наказание', имеющими также значения 'шить (главным образом в прошивку)' и (ворон.) 'быстро говорить'. Ввиду близости значений глаголы стегать и стебать можно признать тождественными (ср. аналогичный фонетический переход г в б в слове шугай и архаичном шубай). В родстве с этими глаголами и глагол пазгать, претерпевший следующие фонетические трансформации: по-стегать, па-стьгать, па-згать. Многочисленные значения глаголов стегать, стебать и пазгать имеют одну общую черту: они всегда обозначают быстро и ритмично повторяющееся действие.

В значении слова пазгать 'пылать, сильно гореть' эта быстрая, ритмическая смена может относиться или к языкам пламени, или к искрам и целым снопам искр, которые одна за другой быстро вылетают из сильного пламени. Слово зга и могло первоначально обозначать какой-то из этих проблесков света, искру (ср. згинка Искорка', 'крошка').

В выражении ни зги не видно существительное зга может также обозначать искру, но с несколько иным оттенком, близким к тому, какой имеет выражение искры из глаз посыпались. Искры мелькают у человека в глазах, когда он крепко зажмуривается. На самом деле это даже не искры, а белые точки. Такие точки - 'искорки' - видят некоторые слепые. Другие слепые не видят и этих точек, искорок. Не видно их и в непроглядной тьме, в черном мраке осенних ночей, когда темнота предстает в виде плотного густого тумана; который словно парализует зрение и застилает глаза. Если выражение ни зги не видно первоначально означало полнейшую темноту или слепоту, то тогда оно не тавтологичное, бледное выражение (как это было бы при расшифровке зги как "стезя"), а яркий образ полный глубокого психологического смысла. К такому выводу (в некоторых моментах опираясь на материал Д. К. Зеленина) приходят авторы одной из книг по культуре русской речи З. Н. Люстрова, Л. И. Скворцов и В. Я. Дерягин. В какой-то мере это этимологическое толкование предвосхищает Р. И. Будагов. Он связывает выражение со словом зга в значениях 'мгла' и 'искра'. Не видно ни зги в этом случае может буквально означать 'так темно, что не видно даже самой темноты, ничего не видно' или 'так темно, что не видно даже искры'.

Первое из этих двух значений - 'мгла', как мы видели, реализовалось в диал. ни мзги не видно. Однако узость его ареала и тавтологичность семантики все-таки не позволяет принять его за исходное. Скорее всего, это формальная и семантическая его адаптация к более древнему и широко распространенному ни зги не видно. Значение 'искра' при этом - весьма сильный конкурент семантике 'дорога, путь; тропа'. Сильный уже и потому, что слепому, действительно, видеть свет или хотя бы искорку "света Божьего" - столь же невозможно, сколь и видеть стегу, стезю, по которой он идет со своим лишенным зрения спутником. Тем самым "па-ремиологический аргумент" проф. Р. Эккерта в какой-то мере обретает свою актуальность и для "искровой" интерпретации.

Подтверждают ли и ее конкретные языковые факты?

Если не подтверждают, то, как кажется, и не могут отвергнуть ее полностью. В сущности, даже "паремиологический аргумент", который как будто полностью соответствует интерпретации зги как 'дорога, тропа', не противоречит "искровой" версии. Характерна в этом отношении постоянная "перекличка" слова слепой со словом свет и его синонимами: Слепые... и свету не видим (Даль IV, 228); Он слеп, только лунь видит (лунь - 'тусклый свет, блеск, белизна' - Даль II, 273; ср. новг., перм. 'тусклый свет, отблеск', перм., урал., пек. 'луна; лунный свет - СРНГ17,197) и т.п. Такие примеры находят аналогию и с теми употреблениями слова зга, которые могут быть расшифрованы именно на основе семантики 'свет', 'искра' и т.п.: не взвидеть ни зги; ряз. не видать зги божьей, зги божьей не видать; смол. Чтоб мне божьей зры не видать! ( зра - из згра, искра - СРНГ 11,346). Кроме того, в русских диалектах (например, в рязанских) слова згшка, зг точка фиксируются именно в значении 'искра', 'искорка' (СРНГ 11, 227). Ср. лит. zaiga 'мерцание, сияние', связанное с zvaigžnu 'мерцающая звезда' и т.п. Фонетически, возможно, связь зга и 'искра' находит подтверждение в близости к ряду слов, образованных от корня * žbg-/ * žeg-, которому этимологи уже уделяли внимание, типа рус. диал. жига 'огонь', пек. 'горячо' ("Лёша, жыга, ни абарись" - КПОС), диал. жигочка 'огонёк', жижа 'огонь'. Ср. пек. дать жигу кому 'ударить кого-л,; задать жару кому-л.' (КПОС), пек. жгёный 'жжёный', згага и изгага 'изжога', згага 'надоедливый человек', зазга 'забота', зазіть 'зажечь' (КПОС), смол, зажга 'подстрекатель', зажгать 'зажечь' и др. Некоторые из них, например изгага, имеют широкие параллели в славянских языках и диалектах (укр. згага, болг. згага, словен. zgiga и другие производные праслав. *iz-gaga, связанные с *gego > *žego - ЕСУМ II, 252-253). Важно учесть также примеры, где близкие (возможно) по происхождению слова развивают фразеологические связи, сходные ç оборотом ни зги: диал. ни жужла 'ничего', ни жугли нет 'ни души' и т.п. Ср. пол. do źgna 'полностью'; zla skra namacal go po skrach и словацк. žeh 'поджог' и т. п.

В пользу "искровой" расшифровки слова зга в нашем выражении свидетельствует и ряд оборотов, где темнота, "невидимость" символизируются именно световыми образами: нет ни огонечка 'все темно' (Даль И, 644), "Не видели... ни приютной кровли, ни огня" (Мережковский), укр. не видно ні світа, ні неба 'абсолютно ничего не видно', пек. ни видак&никакова 'никакой видимости' (КПОС) и т. п. Этот образ постоянно сопровождает оборот ни зги в литературно-художественном, особенно в поэтическом употреблении.

Известны и другие этимологические расшифровки выражения ни зги, также не лишенные своей внутренней логики. Одной из популярных и ярких по "национально-русскому" колориту является объяснение его в связи с рус. диал. зга 'кольцо на дуге конской упряжи'. Логика такого предположения вполне понятна: при плохой видимости, в темноте и при непогоде ямщик не мог разглядеть даже такой зги. Правда, в этой логике, при ближайшем рассмотрении, оказывается один изъян: во время поездки кольца на дуге ямщику не видно и в ясную погоду, да и нет необходимости его рассматривать. Сторонники этого толкования (с фонетической стороны безупречного), однако, находят объяснение и этому. Поскольку распрягать и запрягать коня приходилось в любое, даже самое плохое время (темную ночь, ненастье), то и возникала необходимость увидеть эту згу - 'кольцо на дуге' (Татар 1983, 91-98; 1992, 98-99; Варбот 1984, 140; Аляхнович 1996, 111).

Мы уже видели, к какому выводу пришел в своем докладе на этимологическом семинаре Ю. В. Откупщикова Г. И. Магнер. Его гипотеза была также вполне убедительна не только с точки зрения здравой логики, но и по тем этимологическим параметрам, которые для убедительных интерпретаций требует проф. Ю. В. Откупщиков в своих трудах: фонетическая, словообразовательная, синтаксическая и семантическая изоморфносгь. Признавая для слова зга исходной форму стега, докладчик, отвергнув другие (известные ему) версии, задал вопрос: "А не имело ли слово стега какого-либо другого значения?"

Его собственным ответом на этот вопрос стало возведение слова стега во фразеологизме к глаголу стегать 'погонять коня хлыстом\ Тем самым первоначальное значение этой лексемы - 'хлыст' (т.е. та, чем стегают лошадей)', ср. сохраненное народной речью слово стежок именно в этом значении. По мнению Г. И. Магнера, слово стега в реконструированном им значении забылось потому, что было вытеснено его омонимом стёбка. Однако следы его сохранили другие индоевропейские языки: лат. stiga, stiba 'хворостина' и steigt 'спешить, торопить', staigytis 'спешить', stiebrs 'ствол, стебель'; литовск. stiebas 'ствол, стебель', staibiai 'столбики, стеблинь!'; фр. tige 'стебель' и т.п.

Во фразеологическом преломлении эту семантическую логику Магнер подтверждал такими языковыми "перекличками", как с.-х. ни прет се пред оком не види (букв, 'не видит перед глазом и собственного пальца') и чеш. ani zbla (nevidět) (букв, 'не ввдеть ни стебля') и др. И действительно, для последнего примера современные слависты признают такую внутреннюю форму вполне убедительной. "Идиома ani zbla (nevidět) является в современном чешском языке абсолютно немотивированной, - пишет Л. И. Степанова. - Этимологи возводят компонент zbla к stéblo 'стебель' (stbla > zdbla > zbla). В словаре (имеется в виду средневековый сборник чешских паремий Я. Благослава. - В. М.) зафиксирован промежуточный этап фонетической эволюции этого слова: někdo se sblem zákule (букв, "кто-то может и стеблем заколоться"), подтверждающий правильность этимологии ФЕ ani zbla (nevidět)" (Степанова 1994,91). В славянских языках можно найти и другие примеры, косвенно подтверждающие такое толкование. Так, с.-х. Gdje nema mladica, пета ni stabla в какой-то мере расширяет ареальные границы чешского оборота (ср. также пол. źdźbło (źdźiebło) 'стебелb' и другие славянские параллели этого слова), а рус. диал. (смол.) Ни дари, да стяблом вочы ни кали и и кормить, и стяблом вочы колить (Добровольский 1894,24) и чеш. диал. (морав.) tma, že do ní může postavit hůl (букв, 'такая тьма, что в нее можно палку поставить'), tma, že by tam ani hůlky nevstrčil (букв, 'такая тьма, что туда и палки не всунешь) (Zaorálek 1963, 130) ассоциативно связывают "стеблепалочный" образ с такими выражениями, характеризующими абсолютную темноту, как хоть глаз выколи (коли), имеющими глубокие корни в народной речи (ср. горьк. ткни в глаз не видать 'совсем не видно'). Правда, при такой ассоциативной расширенности теряется предельная конкретика реконструированного Магнером д ля слова зга значения 'ветка, прут, какими погоняли лошадей'.

Итак, перед нами - целая палитра ярких, логичных и в целом лингвистически приемлемых расшифровок первичного образа идиомы ни зги не видно. Какую же из них выбрать как наиболее достоверную?

Методом от противного, как мы видели, можно было уже при рассмотрении основных гипотез отсеять некоторые периферийные, например, связывающие выражение с диал. мзга 'туман', 'сырая, промозглая погода', 'мелкий дождь'. При строгом семантическом пересмотре окажется, пожалуй, отсеянной и версия, трактующая зга как 'кольцо надуте конской упряжи'. Во-первых, узкое распространение этого слова в народно-терминологическом значений в диалектах (в значении 'кольцо у дуги, через которое продевают повод ббрати' оно зафиксировано лишь в псковских и вологодских говорах - СРНГ 11,226) противоречит его общеизвестности в составе фразеологизма. Во-вторых (что особенно усиливает сомнения в истинности данной гипотезы), оно никак не увязывается с древнейшими, как мы видели, употреблениями оборота ни зги не видно в русских пословицах, где ни зги не видят... слепые. Предполагать, что слепые могли быть ямщиками, - явный алогизм, к тому же контекст пословиц ясно свидетельствует, что речь в них идет не о поездке на лошадях, а о медленном и осторожном пешем передвижении: Слепец слепца водит - оба ни зги не видят; Слепой слепого водит, оба зги не видят; Слепой слепца водит, а оба зги не видят и т.п.

Паремиологическая логика опровергает, как кажется, и весы ма остроумную версию Г. И. Магиера, прозвучавшую на памятном семинаре в 1975 г. Ведь если зга - 'ветка, прут, какими погоняли лошадей', то пословица о слепых также теряет свой смысл. Тем более что, как мы видели, эта пословица издревле имела такие варианты, как Слепой слепцу глаз колет, а сам зги не видит; Слепец слепцу глаза не колет, а оба зги не видят и т.п., которые ясно свидетельствуют об ином образном содержании зги: даже если и предположить, что здесь слепцы колят друг другу глаза именно згой - стегой, то этот прут явно не предназначается для подстегивания лошадей. Другое дело, если зга в данном случае - 'ветка', 'палочка', 'стебель', которые в темноте невозможно разглядеть, как и *stbblo в чешском обороте (nevidět) ani zbla. В таком случае две приведенные пословицы (и их другие варианты) имеют какой-то смысл: быть может, слепец не видит той ветки, которой колет в глаза другому слепцу? При всей яркости образа такая расшифровка оборота кажется все-таки несколько искусственной, особенно - на фоне основного варианта нашей пословицы: Слепой слепого водит, оба зги не видят. Зга 'стебель', 'ветка' никак не объясняет этот вариант.

Наиболее правдоподобными, следовательно, остается признать толкования идиомы ни зги не видно на основе двух значений загадочного слова зга - 'дорога; тропа' и 'искра; огонек'. Какое же из них следует избрать в качестве "единственно верного"?

Лингвистический метод анализа и приведенные собственно языковые факты, пожалуй, такого выбора сделать не позволяют. Можно лишь попытаться апеллировать к чисто филологической интуиции, которая, конечно же, во многом подпитывается субъективными, индивидуально-языковыми ассоциациями. Как и носители языка; писатели и поэты употребляют наше выражение по-разному. У многих оно полностью отвлечено от внутренней его формы и служит прямой, хотя и весьма экспрессивной характеристикой абсолютной темноты, что отражается во многих контекстах, зарегистрированных словарями:

"Ночь была теплая, темная, такая, что ни зги не видать" (Гончаров. Фрегат Паллада); "Куда ты ведешь нас? Не видно ни зги" (Рылеев. Иван Сусанин); "А ночь была темная, зги не видать, хоть не пищи вовсе" (Чехов. Степь); "Казалось, все было в порядке, как следует, то есть снег валил еще сильнее, крупнее и гуще, на расстоянии двадцати шагов не было видно ни зги" (Ф. Достоевский. Двойник); "Ночь - ни зги, ветер, метель, улицы занесло по самые заборы" (Авдеев. Порядок жизни); "На всем громадном и диком пространстве Куликова поля не было видно ни зги" (В. Катаев. Белеет парус одинокий); "Далеко на Чукотке снега... Безмолвные, они многое скажут пытливому человеку... А когда подует южак, за серой пряжей - ни зги, разве тускло сверкнет бледно-желтое солнце" (А.Пряшников. Кауль и Малыш); "На лестнице было черным-темно - ни зги" (В. Панова. Володя); "Летим, швыряет нас в потемках, ни зги, а я ее лицо вижу" (Г. Горыш. Запонь).

Не случайно поэтому в большинстве словарей дается обобщенная дефиниция этого "окостеневшего" по внутренней форме оборота. Так, недавно вышедший учебный русско-французский фразеологический словарь А. А. Молоткова и M.-Л. Жост определяет нашу идиому так: "Absolument rien (не видно, не видать); goutte; que couic (pop.) Abituellement à cause du mauvais temps (forte chute de neige, pluie, brouillard) ou de l'obscurité" - "Абсолютно ничего (не видно, не видать)\ goutte; que couic (народа.). Обычно из-за плохой погоды (сильного снегопада, дождя, тумана) или темноты" (Молотков, Жост2001,134).

Но немало и таких художников слова, которых загадка фразеологической зги волнует не меньше этимологов. Анализ именно таких употреблениях слова зга представила слушателям фразеологического семинара нашего филологического факультета 11 февраля 1997 г. Л. В. Зубова (см.: Зубова 1999; 2000, 128-129). Оказалось, что всего лишь один из множества приведенных текстов укладывается однозначно в прокрустово ложе традиционной расшифровки зги как 'дороги; тропы':

А жизнь это, братие, узкая зга. - И се ты глядишь на улыбку врага, меж тем, как уж кровью червонить снега. В снега оседая, в снега.(Лосев)

Некоторые из этих контекстов семантически довольно диффуз-ны, ио тем не менее, дают мало оснований для традиционной интерпретации, более тяготея к "искровой", нежели к "дорожной" семантике:

Ни зги в глазах. Шарахаются бабы, но поздно! Кот, на шею сев, как дьявол бьется, озверев, рвет тело, жилы отворяет, когтями кости вырывает... О, Боже, Боже, как нелеп! Сбесился он или ослеп\(Заболоцкий)

"Искровая" же семантика в поэтических контекстах, цитируемых Л.В. Зубовой, эксплицируется весьма часто и довольно определенно:

То ль не зга,

Толь не жгонъ,

То ль не молодец-огонь

То ль незарь,

То ль не взлом,

То ль не жар-костёр - да в дом!

(Цветаева)

Подобного рода семантические трансформации выражения ни зги не видно можно встретить и у других писателей и поэтов (ср,: Дубинский 1973, 18-19). Они симптоматичны и для постижения его внутреннего (resp. этимологического) смысла. Пожалуй, именно тяготение "поэтической" логики к расшифровке фразеологической зги как 'искра', 'огонек' и склоняет чашу этимологических весов в сторону соответствующей гипотезы. Склоняет, но окончательно не перевешивает ее: зга 'тропа; дорога' и зга 'ветка; прут', как мы видели, в какой-то мере также сохраняют свою лингвистическую весомость. Тем более, что по наблюдениям Л. В. Зубовой в поэтических текстах "чаще всего слово зга наполняется значением 'смерть' с признаками и мрака, и света, что соответствует как общекультурным символам, так и рассказам людей после реанимации" (Зубова 1999, 219).

Языковые факты, как видим, приводят к констатации некоторой неопределенности окончательного историко-этимологического диагноза старой русской идиомы. Такой диагноз, четверть века назад сдержанно поставленный Ю. В. Откупщиковым на семинаре, может, конечно, и сейчас разочаровать любителей простых и однозначных решений. Его объективность, однако, целительна, поскольку за однозначными решениями нередко кроется псевдонаучная самоуверенность, в то время как признание их неоднозначными стимулирует дальнейшие разыскания.


« В какой просак попал простак?
» Кто держит камень за пазухой?