Заруби на носу значение фразеологизма
rss

Twitter Delicious Facebook Digg Stumbleupon Favorites

На каком носу зарубка?

Это хорошо известное русское выражение весьма единодушно объясняется историками и популяризаторами русской фразеологии. "В старое время почти все население в русских деревнях было неграмотным, - пишет, например, А. И. Альперин.

- Для учета сданного помещику хлеба, произведенной работы и т. п. применялись так называемые бирки - деревянные палки длиной до сажени (2 метра), на которых ножом делали зарубки. Бирки раскалывали на две части так, чтобы одна оставалась у работодателя, другая - у исполнителя. По количеству зарубок производился расчет. Отсюда выражение "зарубить на носу", означающее: хорошенько запомнить, принять во внимание на будущее" (Альперин 1956,17). В этом же ключе толкует это выражение и Э. А. Вартаньян, подчеркивающий, что слово нос тут вовсе не означает орган обоняния, а, "как ни странно, оно значит "памятная дощечка", "бирка для записей"" (Вартаньян 1960, 84).

Авторы "Краткого этимологического словаря русской фразеологии", определяя слово нос в этом обороте как "палочка, дощечка и т. п., на которую ставили зарубки, засечки и т. п., чтобы вести учет работы, долгов, отпущенного товара и т. п.", пытаются предельно конкретно выявить истоки этого значения. Это делается путем прямой увязки слова нос с глаголом носить: "нос - то, что носили с собой, при себе". Как видим, различие в толкованиях невелико: оно относится лишь к размерам "носа" - бирки, длийа которой у А. И. Альперина достигает двух метров и которая у других историков языка остается просто небольшой дощечкой или палочкой.

Особо интересует этимологов взаимоотношение предполагаемых омонимов нос 'орган обоняния' и нос 'бирка с зарубками для памяти'. Пытаясь полностью отвергнуть ассоциацию с первым омонимом как абсурдную, Э. А. Вартаньян замечает, что такое понимание свидетельствовало бы о жестокости: "...не очень-то приятно, если тебе предлагают сделать на собственном лице зарубки" (Вартаньян 1960, 84), и, успокаивая читателей от этого "напрасного страха", переходит к изложению традиционной этимологии.

Несколько иначе, не отрицай совершенно естественной в бытовом восприятии ассоциативной связи оборота зарубить на носу с нос 'орган обоняния', подходит к этому взаимодействию В. И. Коваль, который подключает к своему анализу материал белорусского, украинского и болгарского языков. Признавая исходным значение 'бирка для записей', он подчеркивает, что постепенно это слово стало соотноситься с общеизвестным значением, что и привело к утрате исходного образа. Благодаря этому мы якобы воспринимаем его как "изображение зарубки на носу (органе обоняния)" (Коваль 1982,142-143). О таком восприятии свидетельствуют каламбурные возможности оборота, изящно реализованные А. П. Чеховым в одном из своих писем:

"Сим довожу до Вашего сведения, что моя пьеса пойдет в четверг 19 ноября, каковое число прошу Вас зарубить на носу Лилиши, с тем, чтобы Лилиша показывала Вам свой нос ежеминутно" (Письмо А. П. Чехова А. С. Киселеву 10 ноября 1887 г.).

Проверим, выдерживает ли традиционное этимологическое объяснение оборота зарубить на носу проверку языковыми и вне-языковыми фактами.

То, что бирки действительно были прежде в большом ходу, несомненно. На Руси на такие палочки или дощечки с зарубками - крестами или другими резами, реже - краской "для памяти" наносились различные знаки для счета, измерения чего-либо или для ориентира. Неграмотные обычно имели особую бирку для каждого должника и раскалывали ее пополам, отдавая одну половину тому, с кем они имели торговые или денежные дела. При расчете обе половинки бирки складывались. Такой же обычай существовал и в средневековой Европе. В Чехии, например, в XV - XVI вв. трактирщики широко пользовались особыми палками - "врубами" (vruby), на которые наносили, "вырубали" ножом отметки о количестве выпитого или съеденного посетителями. До сих пор память об этом способе расплачиваться сохранилась в чешском выражении udělat со па svůj vlastní vrub (букв, 'сделать что-либо на свой собственный срез, заруб') 'сделать что-либо на свою личную ответственность'.

Память о таком способе запоминания, собственно, сохраняется до сих пор и в России. Вот что, например, написал мне в 1983 г. один из читателей "Русской речи" москвич М. В. Панькин, отстаивая традиционное толкование оборота зарубить на носу:

"Выражение "зарубить на носу" имело прямое, а не переносное значение в дореволюционной России и в первые годы советской власти, когда подавляющая часть крестьянского населення была совершенно неграмотна. В период нэпа мне было 5-6 лет, и я точно помню, что деревенские пастухи, собирая плату за свой труд (плата натуральная - рожь, пшено, горох, чечевица и др.), ходили по домам с липовой палкой, которая называлась носом, так как пастухи носили ее с собой. Получив с крестьянина плату, пастух делал ножом зарубку на палке (по порядковому номеру дома в деревне). Крестьянин следил за тем, чтобы зарубка была сделана, и обычно говорил при этом: "Ты, Иван, заруби себе на носу-то, а то забудешь да опять придешь..."".

Разумеется, бирка была не единственным способом запомнить долг. В русских и европейских трактирах нередко такие зарубки делались топором прямо на деревянной стене, а должники "для контроля" повторяли их на стене своей избы. Еще до недавнего времени этот обычай сохранялся, о чем свидетельствует роман А. С. Серафимовича "Город в степи", где один должник отвечает на упрек о неуплате долга, что он делал топором "контрольные" зарубки и все уже уплатил. Память о таком способе учитывать долги сохранилась в обороте зарубить что-л. на стене (на стенке) 'накрепко запомнить', который хорошо известен как русским диалектам, так и литературному языку:

А я бы повару иному

Велел на стенке зарубить:

Чтоб там речей не тратить по-пустому,

Где нужно власть употребить.

(И. А. Крылов. Кот и Повар)

В русском языке XIX в. немало оборотов, отражающих систему фиксации долга с помощью бирок. Словарь В. И. Даля фиксирует, например, такие: срезать кого с бирки - "кончить с ним счет, простить долг безнадежному, несостоятельному должнику; ты у меня еще на бирке зарублен, ты у меня на бирке" (Даль 1,87). Ср. также, покупать на бирку 'в долг', влад, нанимать рабочего на бирку 'нанимать рабочего без письменного условия' (СРНГ 2,293). Среди этих выражений есть и обороты, аналогичные по синтаксической модели и значению фразеологизму зарубить на носу: я тебе это нарублю (насеку, нарежу) на бирку 'я это тебе запомню, не прощу'; наруби ты это себе на бирку 'помни, а я не прощу' (Даль I, 87). Характерно, что еще в XVIII - XIX вв. глагол нарубить мог употребляться и в сочетании со словом нос. Только в форме ему все наруби па нос, например, фиксирует это выражение "Русско-французский словарь или этимологический лексикон русского языка" Ф. Рейфа с французским толкованием grave le lui dans la mémoire comme il faut 'врежь ему это в память как следует'. Именно так оно употреблено и у Г. Р. Державина:

"Mиловидова: Не верю, не верю, что барышни вам такой сумбур приказали. Я им на нос нарубила, кому что приказать" (Кутерьма от Кондратьев).

Ср. также современное диалектное (онеж.) нарубить на носу.

О явной перекличке выражений нарубить (насечь, нарезать) на бирку и нарубить (зарубить) на носу свидетельствует и диалектное (смол.) забиркуй себе это на носу 'хорошо заметь, запомни что-либо'.

Итак, казалось бы, факты подтверждают традиционное этимологическое отождествление слов нос и бирка. Тем не менее есть достаточно собственно языковых данных для его опровержения.

Прежде всего настораживает отсутствие в словарных материалах русского слова нос в значении 'бирка, дощечка или палочка с засечками или зарубками'. Его не фиксируют ни В. И. Даль, весьма внимательный к диалектным оттенкам общеязыкового русского словаря, ни И. И. Срезневский (в "Материалах для древнерусского словаря"), особо наблюдательный к профессиональному употреблению древнерусских слов. Не отмечает такого значения для слова нос и богатейшая картотека "Словаря русских народных говоров". Могло ли, возникает вопрос, исходное значение стержневого слова нашего оборота настолько исчезнуть из употребления, что не сохранилось никаких его следов даже в картотеках? Лингвистический опыт показывает, что такие случаи крайне редки.

Изучение историко-этимологической литературы, посвященной нашему обороту, показывает, как постепенно традиционная версия "обогащалась" конкретными деталями, которых вначале не приводилось. Первоисточником для всех упомянутых выше авторов служил словарь М. И. Михельсона, в котором это толкование дается весьма лаконично и не столь определенно, как это делали его последователи: "На носу зарубить иноск. крепко наказать кому (как зарубают на бирке - для памяти)". Совершенно ясно, что Михельсон не приравнивает семантически слово нос к "бирка", а, скорее, подчеркивает, что речь идет о метафоре - не случайно здесь употреблен им сравнительный союз как. Похоже, следовательно, что традиция трактовки слова нос в этом выражении как "бирка" родилась ошибочно, из-за неверного прочтения толкования Михельсона.

Далее, весьма важно для выяснения исходного образа оборота зарубить на носу, что в славянских языках есть ряд выражений, образованных по той же структурно-семантической модели, которые никак нельзя свести к представлениям о деревянной бирке с зарубками для памяти, так, в русском языке кроме приводимых выше зарубить на носу, нарубить на бирке и зарубить на стене (стенке) широко употребляется и вариант зарубить на лбу: его фиксируют как словари литературного языка (например, "Фразеологический словарь русского языка" под редакцией А. И. Молоткова), так и диалектные источники (например, в воронежских говорах - Роз. Хаз. Сл., 296). В XVIII - XIX вв. в том же значении 'накрепко запомнить' употреблялся и оборот на коже надобно написать (ППЗ, 97). И лоб, и кожа здесь уже - конкретно "телесный" материал для записи впечатлений или фактов. Аналогично и известное выражение зарубить в памяти, где, конечно, нет никакой прямой связи с биркой: "Помогать погрузке - похвально, мешать ей - преступно. Заруби это в своей памяти" (И. И. Ликстанов. Приключения юнги). Ср. также яросл. голова не на том месте зарублена у кого-либо 'о недостаточно умном человеке' (ЯОС 3, 88) и сиб. зарубить науме 'запомнить крепко-накрепко, навсегда' (ФСС, 80).

Показательно, что приведенные варианты нельзя трактовать как случайное развитие фразеологизма зарубить на носу, поскольку в других славянских языках они употребляются даже шире, чем оборот со словом нос. Так, в белорусском языке наряду с зарубіць сабе на носе употребляется и запісьіваць нa лбу (лбе), запісаць на лбу (лбе), назапісьіваць на лбу (лбе) 'твердо помнить', 'накрепко запомнить' В украинском языке также наряду с зарубати (закарбувати, т. е. нарезать. - В. М.) собі на носі употребляется на равных правах и зарубати (закарбувати) собі на лобі. Кроме того, здесь также употребителен оборот закарбувати в пам'яти, тождественный русскому зарубить в памяти. В болгарском языке нос также фигурирует как объект, на котором нечто записывается: брънка на носа. Кроме того, здесь с этой же символикой употребляются и такие названия частей тела, как "лоб", "ухо", "палец": запиши си (пиши си) го на нелото, обица m ухото, навия си на пръста - 'запомни это накрепко, намотай себе на ус'. Есть в болгарском языке и фразеологизм запиши си едно на ум с тем же значением. Ср. также словен. па čelu mu zapisano 'у него на лбу написано', которое, правда, имеет иное значение, но продолжает образ, положенный в основу приведенных оборотов.

В чешском, словацком, сербохорватском и веірхнелужицком языках русскому зарубить на носу соответствуют обороты zapiš si to za uši, zapiš si to za uši; zapiši za ucho; za wuši zapisać, буквально значащие 'запиши это себе за уши (за ухо)'. Ср. также польские обороты wbić sobie w głowię (w pamięć) 'вбить себе в голову (в память)', wyryć w sercu (w pamięci) 'врезать в сердце (в память)'.

Образные аналогии, где представление о прочном запоминаний прямо связано с анатомическими наименованиями, можно было бы продолжить. Так, русское наматывать (мотать) на ус и его славянские параллели основаны на метафоре, где выступает своего рода узелком для памяти. В неславянских языках, пожалуй, наиболее ярким и широкоупотребительным оборотом такого рода является нем. etwas hinter die Ohren schreiben, sich etwas hinters Ohr schreiben (букв, 'записать что-либо за уши, за ухо') 'запомнить накрепко'. Упомянутые выше чешские, словацкие, сербохорватские и верхнелужицкие фразеологизмы, видимо, являются кальками с этого немецкого оборота. Немецкие паремиологи объясняют это выражение культурно-исторически: "В средние века якобы при всякого рода торжественных актах, празднествах и церемониях суровые отцы "врезали" в ухо своему мальчишке пощечину или попросту крепко отдирали за уши, чтобы тот запомнил об этих торжествах на всю жизнь. В качестве утешения любящий отец дарил сыну подарок" (Seiler 1922,76). Такое объяснение вполне реалистично, если учесть действительно существовавший и зафиксированный многими историками обычай памятного наказания молодежи при различных случаях - например, порку на меже (так называемый "памятный прочухон"), который у восточных славян был своего рода предостережением против возможных в будущем распрей о границах земельных наделов у крестьян.

Итак, приведенные языковые факты показывают, что слово нос в русском выражении зарубить на носу вполне можно понимать и анатомически. В этом случае оно является типичной фразеологической метафорой, где нос переносно означает своеобразную бирку, на которую для памяти наносятся зарубки. Если предположить обратное - что значение 'бирка' у слова нос было исходным, а лишь забвение его вело ко вторичному переосмыслению и к замене этого слова компонентом лоб (как предполагает, например, В. И. Коваль), то болгарские, чешские, словацкие и сербохорватские параллели со стержневыми словами "лоб" и "ухо" должны были бы.оказатъея заимствованными из русского, что трудно допустить, учитывая их древнюю фиксацию в словарях. Вот почему остается признать, что оборот зарубить на носу первоначально означал шутливо-угрожающее метафорическое пожелание накрепко запомнить то, что могло оставить заметный след на столь видной и легко уязвимой части лица. Ведь, действительно, человеку с зарубкой на носу достаточно взглянуть в зеркало, чтобы никогда не забывать того, ради чего он эту отметину получил.


« Чем прудят пруд?
» На четыре стороны или на четыре ветра?