Об одной маленькой неточности, заметной только для чуткого уха
До сих пор мы говорили о явных ошибках в нашем разговорном языке.
Но ведь всякий язык, и особенно такой богатый, как русский, имеет множество тончайших смысловых оттенков.
Вот почему, отнюдь не желая кого-либо поучать и укорять, хочется поговорить об одной маленькой неточности.
«Закрой дверь!», «Открой окно!» Правильно? Пожалуй, не совсем. Почему?
Обычно предметы, имеющие крышку, открываются и закрываются, а предметы, имеющие створки, отворяются и затворяются. Вот почему сундук, шкатулка, коробка — закрываются, а дверь, окно, шкаф — затворяются.
Это отразилось и в народных пословицах и поговорках («Пришла беда — отворяй ворота!..»), а также в песнях.
Вспомним:
«Эх, Настасья! Эх, Настасья!
Отворяй-ка ворота!..»
Чувствовали это и наши классики. Вспомним строки Пушкина в «Евгении Онегине» (гл. V):
«И Таня в ужасе проснулась...
Глядит, уж в комнате светло;
В окне сквозь мерзлое стекло
Зари багряный луч играет;
Дверь отворилась...»
или Лермонтова:
«Отворите мне темницу!»
Вспомним стихи Туманского:
«Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей...»
Вспомним строки Кольцова:
«Ворота тесовы
Растворилися...»
Вспомним начало стихотворения А. К. Толстого:
«Вновь растворилась дверь на влажное крыльцо...»
Вспомним, наконец, популярный романс Чайковского:
«Растворил я окно...»
Вспомним «Братьев Карамазовых» Достоевского:
«— Сейчас отворю тебе! — сказал Иван и пошел отворять Алеше...»
Я предвижу вопрос читателя-оппонента: а почему же пушкинская Татьяна говорит няне:
«Не спится, няня: здесь так душно! Открой окно да сядь ко мне...»?
Отвечаю:
Татьяна, по свидетельству самого Пушкина (гл. III, строфа XXVI):
« О некоторых особых словах - ошибках
» О просторечии